Мункуев Жамсо
Недавно в селе Харашибирь Могойтуйского района открыли мемориал памяти репрессированных. По рассказам своей мамы
я знал, что кто-то из моих родственников из этого села тоже репрессирован. Сведения туманные не оттого, что я не хотел знать, а было несколько причин.
Наверное, это, в основном, оттого, что долгое время эта тема была закрытой, не положено было о таких вещах говорить в советское время. Считалась плохо, что в твоей семье есть враги народа, значит ты тоже плохой.
Вообще, всякие разговоры с мамой о её старших родственниках, об отце, не приславшем с фронта ни одного письма и пропавшем без вести, растраивали её и мы старались сами её не расспрашивать.
Лишь недавно, несколько лет назад, когда округ выпустил очередную книгу памяти павших в Великой Отечественной войне, неожиданно выяснилось, что мой дедушка по матери Жамсоев Нима вовсе не пропал без вести, а погиб под Ржевом, где погибли примерно миллион наших солдат зимой и весной 1942 года.
Сейчас матери за 90 лет, она стала немного другая и не так эмоционально, а более спокойно реагирует на вопросы о родственниках. Я спросил о том, так кого же всё таки репрессировали. Она ответила, что её дедушку по отцу, за то, что он был кулаком. В архиве она сама видела список: реквизировали много сельхозтехники: сеялки, веялки, плуги, телеги, сани и т. д. , отобранный скот почему то не учитывали, возможно, прадед успел раздать по родственникам.
В начале перестройки мать оформила документы и они с дядей Балдандоржи Жамсоевым (младшим братом её отца) получили компенсацию и поделили пополам. Маме этих денег хватили на плиссированную черную юбку).
Я маме говорю, а как фамилия моего прадеда, там на стелле в Хара Шибири фамилии всех репрессированных. Она говорит: Мункуев Жамсо.
Я нашел фамилию прадеда на стелле. Хочется сказать огромное спасибо тем, кто увековечил память своих земляков, думаю все земляки им очень благодарны. Я, по крайней мере, очень доволен, что имя моего прадедушки таким образом реабилитировано, он не канул в лету небытия, а останется в памяти народа вместе с другими невинно пострадавшими харашибирцами.
Недавно в селе Харашибирь Могойтуйского района открыли мемориал памяти репрессированных. По рассказам своей мамы
я знал, что кто-то из моих родственников из этого села тоже репрессирован. Сведения туманные не оттого, что я не хотел знать, а было несколько причин.
Наверное, это, в основном, оттого, что долгое время эта тема была закрытой, не положено было о таких вещах говорить в советское время. Считалась плохо, что в твоей семье есть враги народа, значит ты тоже плохой.
Вообще, всякие разговоры с мамой о её старших родственниках, об отце, не приславшем с фронта ни одного письма и пропавшем без вести, растраивали её и мы старались сами её не расспрашивать.
Лишь недавно, несколько лет назад, когда округ выпустил очередную книгу памяти павших в Великой Отечественной войне, неожиданно выяснилось, что мой дедушка по матери Жамсоев Нима вовсе не пропал без вести, а погиб под Ржевом, где погибли примерно миллион наших солдат зимой и весной 1942 года.
Сейчас матери за 90 лет, она стала немного другая и не так эмоционально, а более спокойно реагирует на вопросы о родственниках. Я спросил о том, так кого же всё таки репрессировали. Она ответила, что её дедушку по отцу, за то, что он был кулаком. В архиве она сама видела список: реквизировали много сельхозтехники: сеялки, веялки, плуги, телеги, сани и т. д. , отобранный скот почему то не учитывали, возможно, прадед успел раздать по родственникам.
В начале перестройки мать оформила документы и они с дядей Балдандоржи Жамсоевым (младшим братом её отца) получили компенсацию и поделили пополам. Маме этих денег хватили на плиссированную черную юбку).
Я маме говорю, а как фамилия моего прадеда, там на стелле в Хара Шибири фамилии всех репрессированных. Она говорит: Мункуев Жамсо.
Я нашел фамилию прадеда на стелле. Хочется сказать огромное спасибо тем, кто увековечил память своих земляков, думаю все земляки им очень благодарны. Я, по крайней мере, очень доволен, что имя моего прадедушки таким образом реабилитировано, он не канул в лету небытия, а останется в памяти народа вместе с другими невинно пострадавшими харашибирцами.
1732