Об истории открытия баргузинской меди.
«С cеверной стороны по автодороге «Тазы - Кумора» есть ручей Чирикта, приток Намамы. По легенде, один эвенк в XIX веке добывал там медь и продавал баргузинским бурятам. Не слышали про это?». Как всегда интересный вопрос известного нашего краеведа Батожаба Раднаева заставил меня поискать информацию в соответствующих источниках.
Итак, имеется такая версия: Начальные страницы истории открытия баргузинской меди связаны с именами коренных жителей края - эвенков. Именно они впервые натолкнулись на глыбы чистой самородной меди. История сохранила имя одного из первооткрывателей - эвенка Иллокана, который ещё в тридцатых годах XIX века, подбирая во мху куски самородной меди, переплавлял их в самодельном кузнечном горне, делал из неё различные орудия труда. Иллокан также продавал свою медь баргузинским бурятам, а в одно время даже отвозили её на рынок Иркутска.
Личность баргузинского эвенка-охотника, доставляющего превосходную медь откуда-то из таёжной горной чащи, вскоре стала приметной сибирским властям. Но Иллокан скрывал месторождения меди. После его смерти тайна баргузинской меди осталась бы не раскрытой, если бы не топонимика, на которую баргузинскому исправнику, отставному майору К.А. Медину сообщил местный лама Абида Мурханов. Мурханов указал исправнику на два ключа под названием Чирикта, объяснив, что на эвенкийском языке это слово означает «медь». К.А. Медин организовал экспедицию в Баргузинский хребет, где нашёл куски медной руды и отобрал с них первые образцы.
В 1871 году Медин публикует статью о перспективах разработки нового месторождения. На неё откликнулись всего два человека: мещанин из далёкого Екатеринбурга Старков, знакомый с плавкой медных руд, и известный сибирский горный деятель Н.Е. Глотов, управлявший в то время Николаевским железоделательным заводом. Глотов командировал к Медину своего брата. Была создана компания по добыче и переработке руды. Сначала ими была построена опытная маленькая печь, затем небольшая шахтная печь, воздуходувка с конным и водяными приводами и несколько домиков. По частным сведениям, ими было выплавлено 1000 пудов штыковой меди отличного качества, которая была затем сдана на Николаевский завод для переделки на изделия.
Но предприятие Медина, Старкова и Глотова оказалось невыгодным из-за неудобства и длины перевозок, так как до первого жилья было 150 вёрст.
Тем не менее слава баргузинской меди, которая была отличного качества, не давала покоя предприимчивым людям. С 1897 года пытались возобновить разработки золотопромышленник М.А. Новомейский, в 1908 году бывший баргузинский исправник Иванов, за ним житель станции Половинная Т.К. Трухин. Но и их дело быстро хирело по причине транспортных неудобств.
Накануне первой мировой войны баргузинской медью заинтересовались английские промышленники. Царское правительство отдало месторождение им в концессию. Приехав в Баргузин в 1913-м году, они построили дома, штольню, загатили болото, собирались строить гужевую дорогу, но начавшаяся война прекратила начинания англичан.
Есть ещё несколько иная версия: Залежи медной руды на Северном Байкале были открыты в XIX веке также благодаря сотрудничеству с местными эвенками (Северный Байкал. 1974. 25 июля. № 87: 2). Баргузинский исправник, отставной майор К.А. Медин сумел найти медное месторождение благодаря помощи своего проводника-эвенка Колтони, известного также как Ефим Ичидынов; причём топонимика места отражала наличие меди: эвенки называли два ключа, находившихся неподалеку от того места, Чирикта, что переводится как «красная медь». Впоследствии месторождения были открыты у подножия трёх гор, одна из которых была названа Медина в честь самого промышленника, а две других - Накотина и Красногорова - в честь каюров-эвенков, которые помогли ему обнаружить залежи медной руды и обеспечивали перевозку грузов.
… Месторождение меди находится в междуречье притоков Баргузина и Верхней Ангары в северной части Баргузинского хребта, в 270 верстах к северу от г. Баргузина. Расположено оно по левому берегу р. Намамы, притока реки Светлой, впадающей в Верхнюю Ангару. Свидетельство этому можно найти в статье А.А. Савицкого и В.И. Шамарина, опубликованной в «Известиях Сибирского отдела Императорского Географического общества» в № 2 за 1873 год.
Здесь известно свыше 50 мелких проявлений меди, свинца, цинка, сурьмы, висмута и золота. Наиболее крупное - Намаминское медно-полиметаллическое месторождение, которое представлено серией рудных тел, локализующихся в трещинах, оперяющих крупный Намаминский глубинный разлом. Выделено два структурных этажа. Нижний из них характеризуется проявлением меди и железа и залежами цинково-свинцовых руд. Верхний структурный этаж представлен проявлениями мышьяково-сурьмяно-медных и свинцово-цинковых руд.
Краевед Батожаб Раднаев пишет: «Искал в отчётах туристских групп ручей Чирикта в северной части Баргузинского хребта, где эвенки добывали самородную медь. Много разных групп путешествовали в тех местах, - между Нижнеангарском и Аллой. Про медь в отчётах ничего не нашёл, зато много интересных фото».
А много там рудных тел? В соединениях, или в самородном виде? В открытом доступе информации, конечно же, нет.
Кроме Намаминских залежей, севернее там ещё Чайское месторождение есть. Чирикта (Намаминское месторождение) находится в 70 км от Улюнхана, там в своё время М. Новомейский и позже англичане шахты строили, и другие объекты.
Чирикта впадает в Намаму прямо возле будущей автодороги «Тазы - Кумора». А где, на каком отрезке р. Чирикта, были шахты первопроходцев, - мы не нашли информации.
Как пишет Евгений Кислов, известный наш учёный-краевед и геолог, в послевоенные годы Иркутским геологическим управлением проведены предварительные поиски, а в семидесятых годах ХХ века Бурятское геологическое управление провело в небольших масштабах геофизические работы. Однако все эти исследования следует рассматривать только как предварительные. До настоящего времени на месторождение можно добраться только вертолётом, вьючной тропой или санным путём зимой.
… Стало быть, у нас есть что предложить. Медь у нас тоже имеется. А считалось, что в Бурятии собственно медных месторождений нет. В основном медь встречался как попутный компонент полиметаллических месторождений. Единственное, о чём приходится сожалеть - большинство объектов на сегодня недостаточно изучены.
Источники:
- «Известия Сибирского отдела Императорского Географического общества». - 1873. - № 2.
- Давыдов В.Н. Власть проводника: каюры-эвенки и использование оленного транспорта на Северном Байкале. - Санкт-Петербург: Музей антропологии и этнографии (МАЭ) РАН (Кунсткамера), 2013. - с. 267-280.
- Кислов Е.В. Воспроизводство и освоение минерально-сырьевой базы северных и восточных районов Бурятии // География и природные ресурсы. - 2015. - № 2. - С. 156-163.
- promishlennost_pribaykalya… slavnih
- http://baikalfund.ru/expert/ article.wbp...
- www.drive2.ru/l/5552252/
На снимке: Медный самородок; «Прекрасная голубая река Намама, где хариус ходит стадами у самой поверхности и лезет к тебе в рот, пока чистишь зубы» - www.drive2.ru/l/5552252/
(Продолжение следует).
Цыренжаб Чойропов, доктор социологических наук, профессор, член Общества краеведов Бурятии, член Союза журналистов России.
«С cеверной стороны по автодороге «Тазы - Кумора» есть ручей Чирикта, приток Намамы. По легенде, один эвенк в XIX веке добывал там медь и продавал баргузинским бурятам. Не слышали про это?». Как всегда интересный вопрос известного нашего краеведа Батожаба Раднаева заставил меня поискать информацию в соответствующих источниках.
Итак, имеется такая версия: Начальные страницы истории открытия баргузинской меди связаны с именами коренных жителей края - эвенков. Именно они впервые натолкнулись на глыбы чистой самородной меди. История сохранила имя одного из первооткрывателей - эвенка Иллокана, который ещё в тридцатых годах XIX века, подбирая во мху куски самородной меди, переплавлял их в самодельном кузнечном горне, делал из неё различные орудия труда. Иллокан также продавал свою медь баргузинским бурятам, а в одно время даже отвозили её на рынок Иркутска.
Личность баргузинского эвенка-охотника, доставляющего превосходную медь откуда-то из таёжной горной чащи, вскоре стала приметной сибирским властям. Но Иллокан скрывал месторождения меди. После его смерти тайна баргузинской меди осталась бы не раскрытой, если бы не топонимика, на которую баргузинскому исправнику, отставному майору К.А. Медину сообщил местный лама Абида Мурханов. Мурханов указал исправнику на два ключа под названием Чирикта, объяснив, что на эвенкийском языке это слово означает «медь». К.А. Медин организовал экспедицию в Баргузинский хребет, где нашёл куски медной руды и отобрал с них первые образцы.
В 1871 году Медин публикует статью о перспективах разработки нового месторождения. На неё откликнулись всего два человека: мещанин из далёкого Екатеринбурга Старков, знакомый с плавкой медных руд, и известный сибирский горный деятель Н.Е. Глотов, управлявший в то время Николаевским железоделательным заводом. Глотов командировал к Медину своего брата. Была создана компания по добыче и переработке руды. Сначала ими была построена опытная маленькая печь, затем небольшая шахтная печь, воздуходувка с конным и водяными приводами и несколько домиков. По частным сведениям, ими было выплавлено 1000 пудов штыковой меди отличного качества, которая была затем сдана на Николаевский завод для переделки на изделия.
Но предприятие Медина, Старкова и Глотова оказалось невыгодным из-за неудобства и длины перевозок, так как до первого жилья было 150 вёрст.
Тем не менее слава баргузинской меди, которая была отличного качества, не давала покоя предприимчивым людям. С 1897 года пытались возобновить разработки золотопромышленник М.А. Новомейский, в 1908 году бывший баргузинский исправник Иванов, за ним житель станции Половинная Т.К. Трухин. Но и их дело быстро хирело по причине транспортных неудобств.
Накануне первой мировой войны баргузинской медью заинтересовались английские промышленники. Царское правительство отдало месторождение им в концессию. Приехав в Баргузин в 1913-м году, они построили дома, штольню, загатили болото, собирались строить гужевую дорогу, но начавшаяся война прекратила начинания англичан.
Есть ещё несколько иная версия: Залежи медной руды на Северном Байкале были открыты в XIX веке также благодаря сотрудничеству с местными эвенками (Северный Байкал. 1974. 25 июля. № 87: 2). Баргузинский исправник, отставной майор К.А. Медин сумел найти медное месторождение благодаря помощи своего проводника-эвенка Колтони, известного также как Ефим Ичидынов; причём топонимика места отражала наличие меди: эвенки называли два ключа, находившихся неподалеку от того места, Чирикта, что переводится как «красная медь». Впоследствии месторождения были открыты у подножия трёх гор, одна из которых была названа Медина в честь самого промышленника, а две других - Накотина и Красногорова - в честь каюров-эвенков, которые помогли ему обнаружить залежи медной руды и обеспечивали перевозку грузов.
… Месторождение меди находится в междуречье притоков Баргузина и Верхней Ангары в северной части Баргузинского хребта, в 270 верстах к северу от г. Баргузина. Расположено оно по левому берегу р. Намамы, притока реки Светлой, впадающей в Верхнюю Ангару. Свидетельство этому можно найти в статье А.А. Савицкого и В.И. Шамарина, опубликованной в «Известиях Сибирского отдела Императорского Географического общества» в № 2 за 1873 год.
Здесь известно свыше 50 мелких проявлений меди, свинца, цинка, сурьмы, висмута и золота. Наиболее крупное - Намаминское медно-полиметаллическое месторождение, которое представлено серией рудных тел, локализующихся в трещинах, оперяющих крупный Намаминский глубинный разлом. Выделено два структурных этажа. Нижний из них характеризуется проявлением меди и железа и залежами цинково-свинцовых руд. Верхний структурный этаж представлен проявлениями мышьяково-сурьмяно-медных и свинцово-цинковых руд.
Краевед Батожаб Раднаев пишет: «Искал в отчётах туристских групп ручей Чирикта в северной части Баргузинского хребта, где эвенки добывали самородную медь. Много разных групп путешествовали в тех местах, - между Нижнеангарском и Аллой. Про медь в отчётах ничего не нашёл, зато много интересных фото».
А много там рудных тел? В соединениях, или в самородном виде? В открытом доступе информации, конечно же, нет.
Кроме Намаминских залежей, севернее там ещё Чайское месторождение есть. Чирикта (Намаминское месторождение) находится в 70 км от Улюнхана, там в своё время М. Новомейский и позже англичане шахты строили, и другие объекты.
Чирикта впадает в Намаму прямо возле будущей автодороги «Тазы - Кумора». А где, на каком отрезке р. Чирикта, были шахты первопроходцев, - мы не нашли информации.
Как пишет Евгений Кислов, известный наш учёный-краевед и геолог, в послевоенные годы Иркутским геологическим управлением проведены предварительные поиски, а в семидесятых годах ХХ века Бурятское геологическое управление провело в небольших масштабах геофизические работы. Однако все эти исследования следует рассматривать только как предварительные. До настоящего времени на месторождение можно добраться только вертолётом, вьючной тропой или санным путём зимой.
… Стало быть, у нас есть что предложить. Медь у нас тоже имеется. А считалось, что в Бурятии собственно медных месторождений нет. В основном медь встречался как попутный компонент полиметаллических месторождений. Единственное, о чём приходится сожалеть - большинство объектов на сегодня недостаточно изучены.
Источники:
- «Известия Сибирского отдела Императорского Географического общества». - 1873. - № 2.
- Давыдов В.Н. Власть проводника: каюры-эвенки и использование оленного транспорта на Северном Байкале. - Санкт-Петербург: Музей антропологии и этнографии (МАЭ) РАН (Кунсткамера), 2013. - с. 267-280.
- Кислов Е.В. Воспроизводство и освоение минерально-сырьевой базы северных и восточных районов Бурятии // География и природные ресурсы. - 2015. - № 2. - С. 156-163.
- promishlennost_pribaykalya… slavnih
- http://baikalfund.ru/expert/ article.wbp...
- www.drive2.ru/l/5552252/
На снимке: Медный самородок; «Прекрасная голубая река Намама, где хариус ходит стадами у самой поверхности и лезет к тебе в рот, пока чистишь зубы» - www.drive2.ru/l/5552252/
(Продолжение следует).
Цыренжаб Чойропов, доктор социологических наук, профессор, член Общества краеведов Бурятии, член Союза журналистов России.
2557