Учитель и цветы
ПОЗВОЛЬТЕ задать один странный вопрос. Мужчины, вы любите цветы? Многие из нас, видимо, рассуждают примерно одинаково: букет есть — хорошо, нет — обойдемся. А задумался я на эту тему, познакомившись с седовласым человеком, который не представляет жизни без цветов.
Занабазар Сажинович — так его звать. Зимой, да и круглый год выращивает у себя в квартире диковинные (на мой дилетантский взгляд) растения, а поздней весной он, по обычаю, снова разобьет клумбы возле дома. Не для рынка. Просто так, в свое удовольствие, на радость соседям и прохожим.
УГНАСАЙСКИЙ бедняк Сажин был дальновидным человеком. Детей своих, в том числе и Занабазара, второго сына, он определил в Курумканскую школу. «Здесь в Угнасае, учителя малограмотные, — решил он. — А там, в Курумкане грамотные. К тому же дети там русский язык выучат. Раз выучат русский язык, то, стало быть, узнают обо всем, что творится не только в улусе, но и в республике, стране, во всем в мире».
Окончив все четыре класса, Занабазар вернулся в отчий дом. О, четыре класса — это настоящее образование. Раз образование имеешь, и почет тебе. Отец, едва он переступил порог, сообщил сыну новость: «Мы тут в артель вступили!». К вечеру объявился председатель артели Жамьян Петрович Евреев.
— Грамотный. Пойдешь работать, такой человек нужен.
И стал Занабазар Сажинов секретарем-счетоводом сельхозартели «Жаргал». Выдали сумку полевую, бумагу, карандаш. И приступил к исполнению служебных обязанностей — шагая за председателем неотступно по полям, лугам, заимкам. Председатель приказал оформлять документы по-русски: «Будаев сдал 10 копно» (только так, в среднем роде, ибо сам оказался малограмотным). Однако нужный акт, к изумлению счетовода, отыскивал мгновенно: Занабазар догадался, что глава сельхозартели ориентируется по цвету бумаги. Шел 1929-й год.
Спустя год Сажинов стал учителем. Учителю Угнасайской школы малограмотных и неграмотных Наркомпроса Бурят-Монгольской АССР Занабазару Сажиновичу Сажинову исполнилось двенадцать лет.
В 12 лет — учитель. Или, как в ту пору называли, ликвидатор неграмотности, культармеец. Звучит, культармеец! А у него, худенького, малого ростом и годами, из-за огромного стола еле макушка торчала. Но это не детская игра в «учителя-ученики»: все настолько серьезно, всамделишно, крепко и надежно — и школьная доска, и учительский стол, и скамейки вместо парт. Самое главное — великое мучительство и терпенье взрослых (многие в отцы годятся) людей, чьи мозолистые руки, приученные к крестьянской работе, так неловко выводят буквы. Буковка к буковке, утирая пот со лба. «Как им тяжело давалась азбука, как до слез их жалко было», — вспоминал он те далекие годы.
Народ упрямо осваивал грамоту. За пятнадцать верст в школу ездили. Иной всадник, бывало, постучит в окно: «Учитель дома? Давай сюда, ко мне в седло!». Прилежание, послушание воспитанников оказались идеальными, хотя, что уж тут говорить, до педагогических ли тонкостей доходило — Сажинов учил по образу и подобию, как его самого обучали в Курумкане. Ему так понравилось учительствовать, что ШКМ (школу колхозной молодежи) окончил за два года, вместо трех лет, и с жаром принялся продолжать начатое дело. Выбор был сделан почти окончательно, ибо он увидел, как бывшая беднота тянется к знаниям: словно цветок к солнцу.
Лишь однажды вопрос о месте в жизни повис на волосок.
В двадцать лет он понял, что знаний (четыре класса плюс ШКМ) маловато. Поехал в Кяхту, поступать в педагогический техникум. Стаж имею солидный, рассудил он, поступлю на второй курс, чтобы времени не терять. Собственно, мог бы и с первого курса начать, человек он незаносчивый, однако вот возраст — двадцать лет, все-таки стыдно, сверстники вперед ушли…
— Ишь ты, какой скороспелый! Как же я тебя на второй курс приму, если у тебя знаний нет? — директор даже не скрывал иронии.
Опустив голову, пошагал он по городу. Куда-то надо устраиваться. Идет и видит: сельхозтехникум. Там как раз недобор, да и поступающие, видно сразу, народ зрелый. Советуют ему: забирай документы поскорее, примем. Эх, была — не была! Вернулся в педтехникум: так и так, мол, возвратите документы.
Завуч Филиппова, случайно встретив, заинтересовалась судьбой приезжего парня: «Издалека приехал. Учитель. В чем дело? Ах, на второй курс? Вопрос принципа? Что ж, без этого настоящего педагога трудно представить. Пойдем к директору!»
Директор сдался лишь после того, как Сажинов сдал строжайший экзамен.
Случайный эпизод? Отнюдь. Время покажет, что оба — и Агния Николаевна Филиппова, и Занабазар Сажинович Сажинов выбрали профессию не случайно. Она запомнит способного ученика, а он на всю жизнь — день рождения учительницы. Много лет спустя судьба сведет их снова.
…Галина Сажинова сдает экзамен по педагогике в Иркутском университете… Агнии Николаевне!
Из письма Филипповой своему бывшему ученику Сажинову: «Ваше поздравление с моим юбилеем для меня стало неожиданностью. Удивлена славной Вашей памятью. Когда Ваша дочь сдавала мне экзамен по педагогике, я спросила ее — не учился ли отец в Кяхтинском педучилище, и Галя сообщила что учился. Поставив ей оценку «хорошо», я сказала: «Папа ваш сдавал экзамены только на «отлично», и она на это ответила замечательно, с гордостью: «Так ведь это папа!..»
В этой истории, по-моему, они все трое оказались на высоте: старая преподавательница — принципиальностью, студентка — фамильным достоинством, а он, заочно — поднятый их уважением, любовью.
ВОЛХОВСКИЙ ФРОНТ. Оборона. Траншеи, вода по колено. Кругом болота, сырость, а паек скудный.
Случайно ли ему, лейтенанту Сажинову, дали 17-летних юнцов? «Энергичный, смелый. В сложной тактической обстановке не теряется, матчасть знает хорошо, в маршах вынослив. Заботлив о подчиненных», — с такой аттестацией, чудом уцелевший и по сей день, прибыл на Волховский фронт выпускник Сретенского пехотного училища Сажинов.
Что значит держать активную оборону? Не пропустить врага. Устоять в этих траншеях, зная, что в блокадном Ленинграде суточный паек на жителя составляет 125 граммов хлеба (карандашная запись на клочке бумаги — «125 граммов хлеба») — хранится среди его документов.
На нейтральной полосе — цветы. Там, за нейтральной полосой, играет музыка, а девичий голос, усиленный мегафоном, к немцам зазывает. С самолета сбрасывают листовки: все блага, какие только есть на земле, обещают. Только бери «пропуск» — готовый, отпечатанный, и шагай по цветочной поляне.
В роте Сажинова предателей не нашлось. Гниль обошла сердца юных бойцов. Из траншей высоко кверху поднимались лишь сапоги — сушить.
Защищая город Ленина, забайкалец Сажинов стал членом ленинской партии. Три ранения, первое — на Волховском, как три отметины. И три боевых награды — как три вехи на пути фронтовика: медаль «За оборону Ленинграда», орден Красной Звезды, медаль «За победу над Германией». Придет время, и сын его, Сергей, прилетит в Ленинград учиться. Там он встретит Тамару. Там они сыграют интернациональную свадьбу.
СКАЖИ, кто твой ученик?
Пятьдесят лет отдал он сельской школе, обучая русскому языку детей и внуков своих первых учеников. Среди них — Герой Социалистического Труда Нима Ринчино, поэт Николай Дамдинов, народная артистка РСФСР Чимита Шанюшкина, журналист Ревомир Гармаев, кандидат наук Цыдыпжап Доржиев…
Сотни, тысячи детей. Попробуй, угадай, кто из них станет инженером, рабочим, военным, ученым. И не надо угадывать. Надо в каждом постараться увидеть характер.
…В общежитии школы-интернат дети устроили уголок природы, который вдруг превратился в настоящий инкубатор со всякой живностью и птицами. Ребятам весело, а каково нянечкам и воспитателям? Вот они потребовали от директора Сажинова положить конец «безобразию».
Директор внимательно выслушал товарищей и с улыбкой заявил им, что намерен… расширить уголок природы, что сам займется этим делом. Проблема оказалась чепуховой: стоило организовать дежурство, аккуратно ухаживать и убирать, порядок был наведен. Самый неугомонный из интернатовских любителей птиц Цыдыпжап Доржиев, станет биологом-орнитологом, кандидатом наук.
…Многоопытная учительница Нина Ивановна была в отчаянии. Она — слово, а Сережа Д. в ответ — два, а то и три. Класс напряженно следил за этой неравной борьбой на уроках. Был простой выход из ситуации: перевести Сережу в другой класс, но директор Сажинов избрал иной путь. Судьба подростка, росшего без отца, была теперь в его руках. И он нашел путь к сердцу юноши, хотя ему одному известно, как непросто оказалось найти этот путь, прежде чем потребовать: «Ты, Сережа, мужчина, и я мужчина. Так давай по-мужски поговорим».
Однажды листая книгу, точнее — учебное пособие Сажинова «Уроки русского языка в V классе бурятской школы», я обратил внимание на интересное сочинение «Наш колхоз», подписанная Г.А. Не помнит ли автор свою ученицу?
Как же, помню, — ответил он. Гутя Абидуева. Теперь уж не Гутя, а Августина. Химик она по специальности, в Барагханской средней школе преподает. Муж у нее историк.
А книга, кстати, издана в 1961 году — вот какая у него
память. Но дело, видимо, не только в памяти. Тут кроется нечто более феноменальное (пусть простит меня педагог за громкое слово), означающее неугасимую с годами активность жизненной позиции. Сажинов был в свое время секретарем партийной организации Курумканской средней школы, депутатом райсовета, пропагандистом, лектором общества «Знание», делегатом всех шести съездов учителей республики. Был — какое-то неподходящее понятие: уйдя на заслуженный отдых, Занабазар Сажинович продолжал жить жизнью школы, а школа же в его понимании — это не только урок. Если же урок, то жизненный.
Поиск старейшей учительницы Курумкана 84-летней Сусанны Владимировны Говориной напоминает детективный сюжет. Но все-таки разыскал он ее. Увенчался успехом поиск учительницы, которая, забытая всеми, жила на более чем скромную пенсию. И тогда Сажинов пошел по инстанциям, доказывая ошибку. Справедливость восторжествовала. В Иркутске он отыскал старейшую учительницу Ксению Николаевну Шанюшкину.
К чему поиск? Курумканской школе ныне исполнится 100 лет со дня открытия, и забыть кого-то из ветеранов — значит обидеть.
Не знаю, как будет выглядеть юбилейный стенд, посвященный выпускникам этой школы, но одну ветвь «вижу» схематично таким образом: вот глава семьи — неграмотный Сажин, чуть ниже — его сыновья: доцент БГПИ, отличник народного просвещения СССР Жамсаран Сажинов, заслуженный учитель школы РСФСР Занабазар Сажинов, заслуженный учитель школы Бурятской АССР Нима Сажинов, а также дочь — учительница Янжима Сажинова. И на этом учительское «древо» не кончается. Занабазар Сажинович с Будцырен Цыреновной воспитали пятерых детей, из них трое продолжили профессию отца: Галина преподает английский язык в БГПИ, Зинаида — там же — французский, Сергей — выпускник Ленинградского пединститута имени Герцена — на партийной работе, Баир стал строителем, а Виктория — врач-терапевт. Обыкновенная бурятская семья в трех поколениях.
ЗАНАБАЗАР Сажинович выращивает цветы. Ему нравятся георгины, гладиолусы, тюльпаны. Пальмы, говорит, «взялись», откуда-то с юга привез семена благородного лавра. Ему твердят, что иные из цветов здесь, в Улан-Удэ, вряд ли приживутся, не выдержат, а он улыбается в ответ: «Попробуем». Красив человек своей верой и надеждой в самое доброе на земле.
Автор статьи: журналист газеты «Правда Бурятии» Р. Гаязов.
Статья вышла в газете 5 апреля 1984 года.
Б. Н. Цыбиков
ПОЗВОЛЬТЕ задать один странный вопрос. Мужчины, вы любите цветы? Многие из нас, видимо, рассуждают примерно одинаково: букет есть — хорошо, нет — обойдемся. А задумался я на эту тему, познакомившись с седовласым человеком, который не представляет жизни без цветов.
Занабазар Сажинович — так его звать. Зимой, да и круглый год выращивает у себя в квартире диковинные (на мой дилетантский взгляд) растения, а поздней весной он, по обычаю, снова разобьет клумбы возле дома. Не для рынка. Просто так, в свое удовольствие, на радость соседям и прохожим.
УГНАСАЙСКИЙ бедняк Сажин был дальновидным человеком. Детей своих, в том числе и Занабазара, второго сына, он определил в Курумканскую школу. «Здесь в Угнасае, учителя малограмотные, — решил он. — А там, в Курумкане грамотные. К тому же дети там русский язык выучат. Раз выучат русский язык, то, стало быть, узнают обо всем, что творится не только в улусе, но и в республике, стране, во всем в мире».
Окончив все четыре класса, Занабазар вернулся в отчий дом. О, четыре класса — это настоящее образование. Раз образование имеешь, и почет тебе. Отец, едва он переступил порог, сообщил сыну новость: «Мы тут в артель вступили!». К вечеру объявился председатель артели Жамьян Петрович Евреев.
— Грамотный. Пойдешь работать, такой человек нужен.
И стал Занабазар Сажинов секретарем-счетоводом сельхозартели «Жаргал». Выдали сумку полевую, бумагу, карандаш. И приступил к исполнению служебных обязанностей — шагая за председателем неотступно по полям, лугам, заимкам. Председатель приказал оформлять документы по-русски: «Будаев сдал 10 копно» (только так, в среднем роде, ибо сам оказался малограмотным). Однако нужный акт, к изумлению счетовода, отыскивал мгновенно: Занабазар догадался, что глава сельхозартели ориентируется по цвету бумаги. Шел 1929-й год.
Спустя год Сажинов стал учителем. Учителю Угнасайской школы малограмотных и неграмотных Наркомпроса Бурят-Монгольской АССР Занабазару Сажиновичу Сажинову исполнилось двенадцать лет.
В 12 лет — учитель. Или, как в ту пору называли, ликвидатор неграмотности, культармеец. Звучит, культармеец! А у него, худенького, малого ростом и годами, из-за огромного стола еле макушка торчала. Но это не детская игра в «учителя-ученики»: все настолько серьезно, всамделишно, крепко и надежно — и школьная доска, и учительский стол, и скамейки вместо парт. Самое главное — великое мучительство и терпенье взрослых (многие в отцы годятся) людей, чьи мозолистые руки, приученные к крестьянской работе, так неловко выводят буквы. Буковка к буковке, утирая пот со лба. «Как им тяжело давалась азбука, как до слез их жалко было», — вспоминал он те далекие годы.
Народ упрямо осваивал грамоту. За пятнадцать верст в школу ездили. Иной всадник, бывало, постучит в окно: «Учитель дома? Давай сюда, ко мне в седло!». Прилежание, послушание воспитанников оказались идеальными, хотя, что уж тут говорить, до педагогических ли тонкостей доходило — Сажинов учил по образу и подобию, как его самого обучали в Курумкане. Ему так понравилось учительствовать, что ШКМ (школу колхозной молодежи) окончил за два года, вместо трех лет, и с жаром принялся продолжать начатое дело. Выбор был сделан почти окончательно, ибо он увидел, как бывшая беднота тянется к знаниям: словно цветок к солнцу.
Лишь однажды вопрос о месте в жизни повис на волосок.
В двадцать лет он понял, что знаний (четыре класса плюс ШКМ) маловато. Поехал в Кяхту, поступать в педагогический техникум. Стаж имею солидный, рассудил он, поступлю на второй курс, чтобы времени не терять. Собственно, мог бы и с первого курса начать, человек он незаносчивый, однако вот возраст — двадцать лет, все-таки стыдно, сверстники вперед ушли…
— Ишь ты, какой скороспелый! Как же я тебя на второй курс приму, если у тебя знаний нет? — директор даже не скрывал иронии.
Опустив голову, пошагал он по городу. Куда-то надо устраиваться. Идет и видит: сельхозтехникум. Там как раз недобор, да и поступающие, видно сразу, народ зрелый. Советуют ему: забирай документы поскорее, примем. Эх, была — не была! Вернулся в педтехникум: так и так, мол, возвратите документы.
Завуч Филиппова, случайно встретив, заинтересовалась судьбой приезжего парня: «Издалека приехал. Учитель. В чем дело? Ах, на второй курс? Вопрос принципа? Что ж, без этого настоящего педагога трудно представить. Пойдем к директору!»
Директор сдался лишь после того, как Сажинов сдал строжайший экзамен.
Случайный эпизод? Отнюдь. Время покажет, что оба — и Агния Николаевна Филиппова, и Занабазар Сажинович Сажинов выбрали профессию не случайно. Она запомнит способного ученика, а он на всю жизнь — день рождения учительницы. Много лет спустя судьба сведет их снова.
…Галина Сажинова сдает экзамен по педагогике в Иркутском университете… Агнии Николаевне!
Из письма Филипповой своему бывшему ученику Сажинову: «Ваше поздравление с моим юбилеем для меня стало неожиданностью. Удивлена славной Вашей памятью. Когда Ваша дочь сдавала мне экзамен по педагогике, я спросила ее — не учился ли отец в Кяхтинском педучилище, и Галя сообщила что учился. Поставив ей оценку «хорошо», я сказала: «Папа ваш сдавал экзамены только на «отлично», и она на это ответила замечательно, с гордостью: «Так ведь это папа!..»
В этой истории, по-моему, они все трое оказались на высоте: старая преподавательница — принципиальностью, студентка — фамильным достоинством, а он, заочно — поднятый их уважением, любовью.
ВОЛХОВСКИЙ ФРОНТ. Оборона. Траншеи, вода по колено. Кругом болота, сырость, а паек скудный.
Случайно ли ему, лейтенанту Сажинову, дали 17-летних юнцов? «Энергичный, смелый. В сложной тактической обстановке не теряется, матчасть знает хорошо, в маршах вынослив. Заботлив о подчиненных», — с такой аттестацией, чудом уцелевший и по сей день, прибыл на Волховский фронт выпускник Сретенского пехотного училища Сажинов.
Что значит держать активную оборону? Не пропустить врага. Устоять в этих траншеях, зная, что в блокадном Ленинграде суточный паек на жителя составляет 125 граммов хлеба (карандашная запись на клочке бумаги — «125 граммов хлеба») — хранится среди его документов.
На нейтральной полосе — цветы. Там, за нейтральной полосой, играет музыка, а девичий голос, усиленный мегафоном, к немцам зазывает. С самолета сбрасывают листовки: все блага, какие только есть на земле, обещают. Только бери «пропуск» — готовый, отпечатанный, и шагай по цветочной поляне.
В роте Сажинова предателей не нашлось. Гниль обошла сердца юных бойцов. Из траншей высоко кверху поднимались лишь сапоги — сушить.
Защищая город Ленина, забайкалец Сажинов стал членом ленинской партии. Три ранения, первое — на Волховском, как три отметины. И три боевых награды — как три вехи на пути фронтовика: медаль «За оборону Ленинграда», орден Красной Звезды, медаль «За победу над Германией». Придет время, и сын его, Сергей, прилетит в Ленинград учиться. Там он встретит Тамару. Там они сыграют интернациональную свадьбу.
СКАЖИ, кто твой ученик?
Пятьдесят лет отдал он сельской школе, обучая русскому языку детей и внуков своих первых учеников. Среди них — Герой Социалистического Труда Нима Ринчино, поэт Николай Дамдинов, народная артистка РСФСР Чимита Шанюшкина, журналист Ревомир Гармаев, кандидат наук Цыдыпжап Доржиев…
Сотни, тысячи детей. Попробуй, угадай, кто из них станет инженером, рабочим, военным, ученым. И не надо угадывать. Надо в каждом постараться увидеть характер.
…В общежитии школы-интернат дети устроили уголок природы, который вдруг превратился в настоящий инкубатор со всякой живностью и птицами. Ребятам весело, а каково нянечкам и воспитателям? Вот они потребовали от директора Сажинова положить конец «безобразию».
Директор внимательно выслушал товарищей и с улыбкой заявил им, что намерен… расширить уголок природы, что сам займется этим делом. Проблема оказалась чепуховой: стоило организовать дежурство, аккуратно ухаживать и убирать, порядок был наведен. Самый неугомонный из интернатовских любителей птиц Цыдыпжап Доржиев, станет биологом-орнитологом, кандидатом наук.
…Многоопытная учительница Нина Ивановна была в отчаянии. Она — слово, а Сережа Д. в ответ — два, а то и три. Класс напряженно следил за этой неравной борьбой на уроках. Был простой выход из ситуации: перевести Сережу в другой класс, но директор Сажинов избрал иной путь. Судьба подростка, росшего без отца, была теперь в его руках. И он нашел путь к сердцу юноши, хотя ему одному известно, как непросто оказалось найти этот путь, прежде чем потребовать: «Ты, Сережа, мужчина, и я мужчина. Так давай по-мужски поговорим».
Однажды листая книгу, точнее — учебное пособие Сажинова «Уроки русского языка в V классе бурятской школы», я обратил внимание на интересное сочинение «Наш колхоз», подписанная Г.А. Не помнит ли автор свою ученицу?
Как же, помню, — ответил он. Гутя Абидуева. Теперь уж не Гутя, а Августина. Химик она по специальности, в Барагханской средней школе преподает. Муж у нее историк.
А книга, кстати, издана в 1961 году — вот какая у него
память. Но дело, видимо, не только в памяти. Тут кроется нечто более феноменальное (пусть простит меня педагог за громкое слово), означающее неугасимую с годами активность жизненной позиции. Сажинов был в свое время секретарем партийной организации Курумканской средней школы, депутатом райсовета, пропагандистом, лектором общества «Знание», делегатом всех шести съездов учителей республики. Был — какое-то неподходящее понятие: уйдя на заслуженный отдых, Занабазар Сажинович продолжал жить жизнью школы, а школа же в его понимании — это не только урок. Если же урок, то жизненный.
Поиск старейшей учительницы Курумкана 84-летней Сусанны Владимировны Говориной напоминает детективный сюжет. Но все-таки разыскал он ее. Увенчался успехом поиск учительницы, которая, забытая всеми, жила на более чем скромную пенсию. И тогда Сажинов пошел по инстанциям, доказывая ошибку. Справедливость восторжествовала. В Иркутске он отыскал старейшую учительницу Ксению Николаевну Шанюшкину.
К чему поиск? Курумканской школе ныне исполнится 100 лет со дня открытия, и забыть кого-то из ветеранов — значит обидеть.
Не знаю, как будет выглядеть юбилейный стенд, посвященный выпускникам этой школы, но одну ветвь «вижу» схематично таким образом: вот глава семьи — неграмотный Сажин, чуть ниже — его сыновья: доцент БГПИ, отличник народного просвещения СССР Жамсаран Сажинов, заслуженный учитель школы РСФСР Занабазар Сажинов, заслуженный учитель школы Бурятской АССР Нима Сажинов, а также дочь — учительница Янжима Сажинова. И на этом учительское «древо» не кончается. Занабазар Сажинович с Будцырен Цыреновной воспитали пятерых детей, из них трое продолжили профессию отца: Галина преподает английский язык в БГПИ, Зинаида — там же — французский, Сергей — выпускник Ленинградского пединститута имени Герцена — на партийной работе, Баир стал строителем, а Виктория — врач-терапевт. Обыкновенная бурятская семья в трех поколениях.
ЗАНАБАЗАР Сажинович выращивает цветы. Ему нравятся георгины, гладиолусы, тюльпаны. Пальмы, говорит, «взялись», откуда-то с юга привез семена благородного лавра. Ему твердят, что иные из цветов здесь, в Улан-Удэ, вряд ли приживутся, не выдержат, а он улыбается в ответ: «Попробуем». Красив человек своей верой и надеждой в самое доброе на земле.
Автор статьи: журналист газеты «Правда Бурятии» Р. Гаязов.
Статья вышла в газете 5 апреля 1984 года.
Б. Н. Цыбиков
1859